касаясь связок редких сушеных трав и залезая в кладовые аптекарей,
пламя заставляло людей сходить с ума и разговаривать с богами.
[indent=2,1] Мертвая плоть. Вонь не_живого. Слегка кривая улыбка на бледном лице. Что она хотела сказать напоследок? Ты пытаешься узнать, вырисовывая в блокноте изуродованное тело. Каждая морщинка, каждое пигментное пятно, родинки: всё имеет значение. Ты не хочешь ничего упустить. Пока твои коллеги топчут место преступления и насмехаются над твоей педантичностью, ты заканчиваешь выводить изгиб её широких бедер. Она могла бы удовлетворить любого мужчину с такой фигурой. Песочные часы. И её красота, подобно времени, утекла. Очередь из подозреваемых. Случайные прохожие, потенциальные маньяки. Все — люди, которые оказались впутаны в чужую жизнь. Они имели собственную. Вели её ровно, кто-то плутал зигзагами и всё же оказался рядом с Памелой Джонс. Они могли и не знать, что Пэм любила шумные вечеринки и наряжаться. Она редко бывала дома и часто оставалась ночевать у подруг. По крайней мере, так она говорила матери. О ней Мими, как её называла в своих показаниях миссис Джонс, заботилась в первую очередь. Она работала. Много и допоздна. Всю выручку она тратила на лекарства неудачливой мамы-одиночки. И вполне допустимо, что безумное желание разорвать семейные цепи и вырваться с-под мамашиного крыла, занесло Памелу не в нужное место, не в нужное время. И девочка пропала. Девочки нет.
[indent=2,1] Разжиревшие офицеры весь день обсуждают поход в боулинг. Их не интересует судьба уже не дышащей девочки. Они выжили за всю неделю. Они дожили до пятницы, которая в отличие от других дней, имеет короткие часы. Они хотят пива и чипсы, трахать чужих девушек и/или жен. Какой-то новичок собирая свой жакет обернулся на пол пути к выходу из офиса и вскрикнул моё имя. Бригада старожилов притормозила в самих дверях. Скорее, чтобы посмотреть на мою реакцию, чтобы потом несколько часов поддевать неопытного мальчишку. Но я промолчал. Листал документы, что-то переписывал в записях. А потом с занятым видом просто махнул рукой в воздухе, тем самым дав понять, что не заинтересован в предложение. Некоторые сотрудники похоже слегка разочаровались. Парень лишь пожал плечами и быстро метнулся к группе коллег, чтобы улизнуть из офиса пока босс не видит. А я долго смотрел в счастливые нефритовые глаза, которые больше никогда не посмотрят на мир свои блеском.
[indent=2,1] Я коп. Но это не перестаёт делать меня самым простым человеком. Я грешен. Я нарушаю правила, как и все. Отец воспитывал меня иначе, но его здесь нет. Мама бы пообещала бы сброситься с балкона, если бы увидела меня пьющим за рулем, но и её тут тоже нет. Лорел... О ней я предпочитаю не думать в этот момент. Глазам становиться сложнее распознать дорогу. Я еду около 50 км/час. Не быстро, но достаточно, чтобы в считанные минуты оказаться дома. Останавливаю машину на парковке за домом и еще минут десять сижу за рулём, допивая бутылку скотча. Не самый любимый, но это то что подарили мне коллеги на случай Дня рождения в прошлом году. Странно, что я нашел её спустя столько времени.
[indent=2,1] Дом пахнет смертью. Я открываю его ключом, понимая, что в стенах ничего не слышно кроме гудения ржавых труб. Все уехали за город. Все ушли веселиться в клубы. Даже старушка Смайт ушла играть с подружками в Бинго. Слегка пошатываясь я поковылял в сторону своей квартиры. По помещению раздавались звуки скрипящих половиц. И, кажется, приглушенная музыка из №9. Прошла неделя с нашей последней встречи. Мы не пересекались с ginger head. Пару раз я наблюдал за ней из окна. Она выносила пакеты с мусором или куда-то торопилась, стараясь не разлить стаканчик с горячим кофе. Но вроде желания поздороваться со мной у неё не возникло. И это хорошо. Правда?
[indent=2,1] Я захлопнул за собой дверь и лениво стянул с себя ботинки. С раза третьего. Довольно быстро принял контрастный душ, накинул рубашку, одел хлопковые штаны. Закурил. Сел напротив окна и стал глядеть в одну точку. Мои окна выходили на парковку и на главный вход. Очень удобно с точки зрения шофера и бережливого обитателя. Я мог отслеживать всех приходящих и уходящих гостей. И возможные налёт на старое, но уже полюбившееся авто. На улице было тёмно. Немного сыро. Переулки освещались тусклыми фонарями и яркими вывесками кофейни напротив и бара на углу. Моя комната была освещена единственной прикроватной лампой. Правда кровати у меня не было. Большой, удобный матрас. Я обещал себе, что куплю чертову мебель. Лет десять назад... Но к тому моменту, когда насобирал нужную сумму — понял, что привычка взяла надо мной вверх. В планах было заказать пиццу. Там где будет много сыра и мяса. Открыть блокнот и вновь пересмотреть рисунки. Запивать пивом и заснуть под дурманящие разум иллюстрации.
[indent=2,1] Звонок. Я сперва и не понял.[float=right][/float] Зафиксировал взгляд на пробегающей во дворе псине. Она залаяла на проходящего мимо бездомного и, виляя хвостом, продолжила свои скитания улочками. Вновь звонок. Может не показалось? Удерживая пальцами сигарету я вывернул запястье так, чтобы посмотреть на время. Почти пол девятого. И я точно помню, что еще не набирал телефон Domino's. Томно выдохнув, я заставил себя подняться. Сигарету поместил в пепельницу, понимая, что момент упущен. Как и дешевый табак. Бросаю взгляд на прихожую, на вешалку с висящим плащом и кобурой. Ладонь ложится на дверь, а глаз приникает к дверному глазку. И вновь я вижу огонь. Мог бы проигнорировать. Мог бы сделать вид, что никого нет дома, но зачем-то поворачиваю замок и открываю дверь. Она что-то начала бормотать еще до того как я моя фигура вылезла из-за проёма. Выглядела она как-то иначе. Лицо было в краске, в нос ударил едва уловимый шлейф приятного парфюма и, к счастью, одета она была как и полагается леди. Разве что... Не удержался и с неким скептицизмом посмотрел на выбор обуви. Конечно, я мог предположить, что это очередной тренд, но интуиция и задница подсказывала мне, что дело вовсе не в моде. Она перекатывается с ногу на ногу. Руки сжимают бутылку крепкого алкоголя (что не сигарета, так спиртное). Я нахмурил брови и удерживаясь рукой за косяк, перегнулся, чтобы оценить коридоры. Они были пусты. И не удивительно. Но прямо сейчас очень хотелось веровать в обратное...
[indent=2,1] — Разумеется, собиралась. - мои глаза вновь сканируют её облик. Словно я хотел заставить её усомниться в выборе своего наряда. Она просит о помощи. Позвонить. Ради бога. Моя рука залезла в карманы брюк. Один, второй. Пусто. Скорее всего я оставил мобильный на столе кухни. Черт. Теперь придется звать её внутрь. — Of course... - бормочу куда-то в пол и выдыхаю. Смотрю на неё и отодвигаюсь немного в сторону, переступая тяжелыми шагами, чтобы она могла втиснуться внутрь. — Что ж, проходи. - я жду, когда она решится. Дышу глубже, когда она проходит мимо меня. Закрываю дверь и засовываю руки в карманы. — Телефон на кухне. Наверное... Делай что нужно. - равнодушно махаю головой. Собственно, уже всё равно. Её отсутствие или присутствие ничего не изменит. Я не куплю кровать, моя квартира не перестанет быть пропитана сигаретным дымом, а на кончике языка всегда будет оставаться неприятный привкус пепла и ячменя.

[indent=2,1] Что происходит с двумя существами прилетевшими с разных планет? Уберем не совсем доказанную фантастику и придадим картинке чуть больше реализма. Что будет, если девочка юного возраста, которая жила в совершенно другой стране, окруженная примерами других манер и воспитания, еще не познавшая все горести жизни, полная надежд, мечт и грез, встречает взрослого мужчину из совершенно другой Вселенной, который потерял единственный смысл своей жизни, который видит смерть и горе каждый день, полный пессимизма, никотина и виски, и которому мечтать уже вовсе нет о чём? Вопрос. Но ответ на него вряд ли даст кто-то верный. Правильно или не_правильно здесь не работает. Здесь есть своя или чужая точка зрения. У Коула на этот счёт была своя. И она бесспорно была для него правильной. Это катастрофа. Это бессмысленная утечка времени. Времени, которого, как не иронично, у него было полным полно. И по воле судьбы он медленно приближался к хаосу.
[indent=2,1] Странно, но я не помню в какой именно момент вся моя жизнь пошла своим ходом. Пошла под откос она давно. Но так, чтобы я сам того не осознавая не имел к ней особого интереса... . Когда впервые сел за руль в нетрезвом состояние? Когда сутками организм отказывался засыпать? Возможно. Я очень внимателен к деталям. Я тщательно буду изучать кожные покровы бледного трупа; вертеть битые осколки стекла, на которых в конечном итоге смогу отыскать едва уловимые капли крови. Но бдительность к самому себе — не в списке черт моего характера. Я просто человек. Мне нужно что-то есть, чтобы функционировать. Дышать, спать, испражняться, в конце концов. Для этого я делаю всё необходимое. Без фанатизма. И, если честно, походы в клубы или посиделки с "разговорами по душам" мне сейчас не совсем понятны.

[indent=2,1] Я внимательно следил за её бегающими глазами. Она была чересчур близко. Впервые за всю историю нашего недолгого знакомства. Духи кружат голову, но я напрягаюсь, заставляя флюиды развеяться. Моя голова и без того была не трезвой. Безразлично толкаю дверь до щелчка. Разворачиваюсь и бреду на своё излюбленное место у окна. Слышу как она шерудит телефоном, нажимает кнопки и томно вздыхает. Интуиция подсказывала, что что-то в её планах пошло не так. Собственно, изначально. Я лишь перевернул листок блокнота и раскрыл портрет мертвой девушки. Мои глаза сузились и я вновь окунулся в атмосферу Шерлока Холмса. Не хватало только трубки, но для этого у меня были и более современные инструменты.
[indent=2,1] Я беру пачку сигарет, которая покоилась на тумбочке с лампой и неторопливо вскрываю её, чтобы взять закурить. Тем временем, соседка с №9 что-то бормочет и словно ищет подходящее место в квартире на которое можно ступить. Я лишь издал какой-то мугукающий звук, когда сжимал сигарету губами. А когда чиркнул огнём, чуть не выронил зажигалку, когда она посмотрела на меня своим милейшим взглядом. Но дело было не в обаяние и её улыбке. Дело было в том, что она сказала. Остаться? Здесь? Со мной? Зачем? Чем я вызываю у неё доверие? Она знает меня по меньшей мере час. Не больше. И готова провести неизвестное количество времени в столь малых квадратных метрах от друг друга? Я недоверчиво нахмурился. Кажется, она села за руль машины, в которой мы гнали с ней с крутого обрыва. И вместо того, чтобы затормозить, она отчаянно жала на педаль газа. С ветерком к неминуемой катастрофе.
[indent=2,1] Я затянулся и опустил взгляд на свою татуировку. Большой палец руки провел по тонким чернилам. Дабы не впадать в воспоминания я быстро отдернул конечность от ворона и вновь посмотрел на девчонку. Она держалась подозрительно уверенно. Можно предположить, что планировка у этих квартир везде одинаковая и не вызвала у неё топографический кретинизм. Взяла стаканы, бутылку своего алкоголя и промаршировала в центр комнаты, ко мне. Я следил за ней краем глаза. Мне всё-таки хотелось проникнуться делом мисс Джонс. Пока еще я не был беспросветно пьян. И судя по настроению Пруденс, она именно этого и добивалась.
[indent=2,1] Я старался игнорировать всё о чем она говорит. Может ей просто надо выговориться, т.к. без работы в ней накопилось слишком много информации? Но нет. Она настойчиво протягивает мне стакан с алкоголем и, кажется, старается наладить контакт. С моих губ срывается тяжелый выдох. Я отвожу сигарету в сторону и оглушаю стакан со спиртным. Понадеялся, что от выпитого мне станет легче воспринимать её присутствие. Но нет... Она вновь подливает масла в огонь, наполняет наши стаканы и щебечет подобно роскошному соловью.
[indent=2,1] — А помимо литературы, вас в университете не учили, что не стоит доверять малознакомым людям? - говорю куда-то вперед, даже не подняв взгляда. Мои голубые глаза были темно-синими в этом свете. Отрешенными и пустыми. Я вновь перевернул лист бумаги и устремился в серию своих рисунков сделанных грифельным карандашом. Я был уверен, что она найдет что ответить и на это заявление, так и не поняв, что это был риторический вопрос. А потому поспешил продолжить: [float=right][/float] — Можешь остаться, если тебе нужно. Но не надейся, что я стану для тебя прекрасной заменой фееричного пятничного вечера. Я не любитель поговорить о... ни о чем. - грубо, прямо. И я был таков. Она даже представить себе не могла во что ввязалась. Но быстро поймет, когда сама начнёт искать повод сбежать отсюда.
[indent=2,1] Я бросил на неё быстрый взгляд. Она спрятала своё лицо за стаканом из IKEA. Это, конечно, не моё дело, но я бы не позволил ей пить. Она слишком юна для того, чтобы гробить свой расцветающий организм. Она слишком мала, чтобы понять истинный вкус хорошего виски. Горечь его бутона идеально раскрывается под нотки разбитых надежд, которые её сейчас переполняли.

я переходил в течение того же дня
от одного полюса сумасшествия к другому.
—   —   —   —   —   —   —   —   —
[indent=2,1] Я был способен загубить свою жизнь. Какую ценность она представляла для меня? Самую малую. Я не жил. Я существовал. День в день. Она измерялась каждым моим шагом, вдохом и выдохом. Но разве в этом есть смысл, если никому это не было нужно? Моя профессия была подобрана как никак кстати. Жить в постоянном напряжение, опасности, страхе. Для меня это были всего лишь слова из словаря. Набор букв, которыми не поиграешь в ассоциации. Поэтому, если бы в какой-то очередной монотонный день я угодил в засаду, получил пулю в лоб или был предан своими коллегами — хуже от этого бы никому не стало. Разве что Киту. Он бы потерял клиента, который изредка выплачивал свою долю за проживание в этой затхлой комнате. К сожалению, не так часто как того хотелось бы.
[indent=2,1] Я был способен сесть за руль с циркулирующим спиртом в венах. Я был готов промчать на красный и угодить в канаву. Умереть в какой-то отдаленной от людей точке. Но я ни в коем случае не смог бы подвергнуть опасности любую чужую жизнь. Моя была никчемной. В то время как чья-то другая еще могла складываться из счастья, радости и будущего. Кто-то мог только расправлять крылья. Взлетать и парить где-то между шестым и восьмым небом. И я не мог брать на себя ответственность и позволить этой жизни разбиться о холодную землю. Я никто и ничто, чтобы стать причиной летального падения.
[indent=2,1] Поэтому я не завожу долгих бесед. Поэтому у меня не осталось близких друзей и знакомых. Без них проще. Они не навязывают тебе свои приглашения на обеды, на которые ты можешь заявиться с перегаром и букетом увядших цветов. Тебе не приходиться придумывать нелепую отмазку от Рождественских праздников, которая не так сильно заденет их чувства. Да, и им тоже явно не нужен такой друг, который скорее всего будет больше похож на обузу. Пользы от меня мало. К сожалению, даже свидетелей нет подтвердить это.
[indent=2,1] А тут появляется она. Вроде ничего серьезного. Я же старался всё делать так как обычно: вел себя, как полный мешок дерьма. Ничего привлекательного. Неопрятный вид, слишком много сигаретного дыма и дешевого алкоголя. Сейчас в тренде мальчики похожие на девочек, разве нет? Но она как пиявка пристала к моей плоти. Успешно прогрызающая путь внутрь, до самого основания. Damn you, girl. У меня почти всё получилось. В твоих глазах я почти вижу то, что встречаю в лицах всех прохожих: ненависть смешанную с негодованием, злостью и чем-то еще таким эмоциональным. Словно, тебе не хватает нескольких законов в Конституции и тяжелого предмета под рукой, которым меня можно было бы огреть, чтобы всё наладилось. Молчишь. Затянуто и долго. По-моему мы даже могли слышать, как в унисон бьются наши сердца. Я вновь перевернул страницу, а ты шумно поставила стакан на тумбу. Привлекла внимание и заставила меня долго испепелять тебя глазами. Забавно, учитывая, что они слишком холодны для того, чтобы хоть что-то растопить. Наконец-то говоришь по делу. Встаешь и мне кажется наконец-то становится легче. Возвращается привычный ритм. Рутина лишенная каких-либо перемен. Я могу вновь сконцентрироваться на жутких картинках, но почему-то смотрю сквозь страницы. Блики вывесок за окном переливаются на моём сдержанном лице. Я слежу в окне за её маячащей за моей спиной фигурой. Ноги путаются, тело ватное. Ничего хорошего обстоятельства не сулят девушке в таком виде. Она перекидывает пальто через руку и замешкавшись в коридоре вновь возвращается ко мне. Теперь, кажется, я был полностью сконцентрирован на происходящем. Рыжая аккуратно опустилась ко мне. Её приятный бархатистый голос наполнил мою ушную раковину, заставляя воздух наэлектризоваться. Я замер, вслушиваясь в каждую букву британского акцента. А потом внимательно начал вслушиваться в отдаляющиеся шаги. Она еще не успела столкнуться с проблемой в виде замка, как мои ноги сами заставили туловище выровняться. Разумеется, я не мог позволить ей уйти. Теперь не мог после всех упомянутых аргументов. Фантазия нарисовала красочную картинку, которую через неделю я буду рисовать в своём блокноте в виде изгибов её совершенной фигуры. И мысль о том, что она будет не_живой свела с ума.
[indent=2,1] — Don't. - едва слышно бурчу в её сторону, резко развернувшись. К моему счастью, она как раз дергала замок и не смогла услышать крик моего отчаяния. На секунду возрадовавшись этому, я выдохнул и краткими шагами проковылял к ней. Она скрестила руки на груди, выглядела недовольной и обиженной. Я облизал губы и уперся рукой на деревянную поверхность двери. Зачем-то долго молчал, изучая её черты лица и такой потешный выступивший румянец. — Не глупи. - не могу признать поражение. Не вижу смысла в каком-то раскаяние. Я же не человека убил, в конца концов. — Ты сама сказала: ночью на улице с такой девушкой может произойти что угодно. Даже, если "ни один человек не способен сам по себе совершить идеальное преступление; случай, однако, способен на это." - поджал губы, подавляя в себе улыбку. — Набоков. "Лолита". - добавил тише.
[indent=2,1] Это было странное чувство. Мы были абсолютно разными, но что-то явно хотело прижать нас обоих к одной стене. Посмотреть на градацию плохого и хорошего. Хорошим была бесспорно она. Даже, если в свои двадцать умудрялась столько пить и курить.
[indent=2,1] — Прошу. Вернись в комнату. - кажется, моих слов было недостаточно. Или она хотела, чтобы я стал более убедительным?! — Я не хочу потом отчитываться перед кем-то из своих коллег. Почему я позволил юной особе разгуливать по ночному Сан-Франциско? И почему... она... была найдена в домашних тапочках?! - моя рука, как и взгляд, опустились к её длинным ногам. — К тому же... наливала ты. Нельзя менять руку. - недовольно вздыхаю. Самому противно от сказанной фразы. Это было последнее что я намеревался использовать в качестве аргумента. Но она продолжала стоять и выбора особого у меня не было. Либо позволять пить этой и с этой девчонкой. Либо добавить еще одно нераскрытое преступление в список послужных дел.

[indent=2,1] И всё должно быть обычно. Я сижу у окна. Сигарета тлеет, обжигает шероховатые пальцы пока я не помещу окурок в стеклянную посудину. В комнате станет совсем темно, когда бар на углу прекратит работать, а ночнику будет недостаточно потребляемой мощности. Во рту будет неприятный привкус ячменя, но я пойму это только ранним утром. Мне захочется закрыть глаза, вздремнуть, но ничего не выйдет. Мой взгляд будет концентрироваться на темных линиях. Мне будут мерещиться другие фигуры, полная фантасмагория, но разум всё еще будет на режиме автопилота. Да, мне тяжело заснуть. Да, я делаю всё, чтобы уничтожить сознание. Но даже самый крепкий алкоголь и мрак не могут мне помочь в решение моих личных кошмаров.
[indent=2,1] Сегодня не тот день. Точнее, вечер, ночь. Предполагаю, что и утро будет чем-то вон выходящим. Вряд ли я проснусь от первых лучей солнца абсолютно нагой, поднимусь с матраса и закурю прямо на простынях. Сегодня мне придется оставаться в одежде. Сегодня нужно постараться курить вдвое меньше. Все почему-то считают, что пассивное курение вреднее любой сигареты с самым высоким содержанием смол. Мне слишком не интересно это проверять, поэтому я поверю им на слово. Наверное, придется отставить в сторону все свои мемуары. Ей ни к чему видеть изувеченные тела. Вряд ли это положительно повлияет на её девственную психику. Чем же тогда мы будем заниматься? Играть в скрабл, как в доме престарелых? Или курить травку и смотреть мультики, как на вечеринке, на которую она так и не попала? Ни того, ни другого здесь нет. Лучшее, что я мог ей предложить это тройка каналов на стареньком телевизоре. Но и то вряд ли, что спорт и новости её любимые темы для обсуждения. Не думал, что в таком возрасте (да и вообще) мне придется переквалифицироваться в сиделку. Предо мной представилась сложнейшая дилемма: полностью предоставить ей инициативу и быть готовым к самым печальным последствиям, или загнать в рамки, об которые она будет биться, подобно рыбе об лёд. Ни один из вариантов меня не устраивал, а потому я решил, что лучше будет принимать решения по мере поступления проблем. И моя самая главная сейчас смотрела на меня, как на городского душителя.

i see problems down the line
i know that i’m right
i see darkness down the line
i know its hard to fight.
—  —  —  —  —  —  —  —  —  —
[indent=2,1] Меня всегда интересовали женщины, но в виду сложившихся обстоятельств я бы мог сказать, что стал несколько ассексуален. Вообще, это странное ощущение. Человек не способен изменить свою природу. Это заложено в его инстинктах. Как у животных. Отличие лишь в умение держать осанку ровно и говорить на каком-то интеллигентном языке. Не более. В остальном мы делаем вещи куда и погрязнее. Я смотрел на проституток не более чем на существо, которое может предложить покупателю товар несколько другого формата. Мы платим за секс. Мы платим за продукты. Мы платим за подписку на журналы. Так и в чем разница? Кому-то по душе есть арахисовое масло ложками, кому-то трахаться ровно отведенных два часа. Нет-нет. Я таким не занимаюсь. Два часа для меня слишком долго.
[indent=2,1] Я не заводил романов. У меня он был один и на всю жизнь. Пока её жизнь не оборвалась. Всё остальное — банальная химия. Физика тела? Анатомия? Можно придумывать кучу метафор, но факт остается фактом: человеку нужно кого-то трахать, иначе затраханным будет он сам. Мне хватало нескольких раз в месяц. Я приходил, платил, уходил. Забывал. Единственный случай, когда детали не играли для меня роли. Я делал так, чтобы её лицо не было видно. Мы никогда не говорили с ней. Я только знал как ей нравится и как надламывается её голос, когда она кончает. Я получал свой товар, я отдавал свои деньги. И уходил с пустыми руками домой. Не так-то сильно мне и нужно было это арахисовое масло.
[indent=2,1] Её глаза невозможно забыть. Копна рыжих волос слишком идеально обрушивалась на узкие плечи. Я изучил её от макушки до маленьких пальчиков на ногах. Каждая мелочь заполнила мою внутреннюю библиотеку, в которой я разместил отдельный архив под названием "Пруденс Миллиган". С каждой минутой нашего совместного пребывания она заставляла мой тщательно подобранный образ жизни крошиться на куски. Самые непринужденные движения её тела вбивали гвозди в мои руки. Ведь им так хотелось протянуться и достать огненного блеска. Эта девица была чем-то запретным и недосягаемым. Может именно поэтому я ей так противился? Я не мог допустить даже мысли о том, что она может стать мне ближе. Не мог, но она уже в нескольких сантиметрах от меня. Раздевается. Пьет с моих стаканов. Собирается провести со мной ночь. Всё шло к провалу.
[indent=2,1] Я как-то выдохнул с облегчением и последовал за ней. Она была права. Здесь и вправду становилось жарко. Много дыма, много виски, много нас и животных инстинктов. Я ничего не ответил, даже не думал с ней соглашаться, но молча стянул с себя рубашку накинутую поверх майки. Она вернулась на единственное доступное место в этой квартире и вновь разлила спиртное по стаканам. Я медленно следовал за ней, но не торопился присаживаться, складывая рубашку по всем правилам дорогих бутиков. Наконец-то выяснилось, что сестрица не оставляла мне никаких шансов. Равным счётом, как и ей. Разумеется. Дать ей денег и отправить в отель? Учитывая положение моих личных вещей, пятьдесят баксов — это малая часть тех денег, которые уже несколько месяцев ждал наш арендодатель. И с чего это вдруг я отдам их ей вне очереди? Признаться в этом ей, конечно, я не мог. Хоть мне и всё равно, но мужское достоинство на первом месте.
[indent=2,1] — Я что девчонка, чтобы стесняться? - моя бровь изогнулась. Я положил рубашку на гору из аккуратно сложенных вещей и поставил руки на пояс. — По-моему, мы только что решили, что тебе не стоит покидать границы этих... роскошных апартаментов. К тому же, этот матрас... уверяю тебя, он бесподобен. Украл его на сезонной распродаже в 2007 году. Как и добрая половина населения Сан-Франциско. [float=left][/float]- моё лицо непоколебимо. Я взял стакан с виски и сделал маленький глоток. Мне уже давно сложно напиться. Сколько бы мы не выпили, я бы всё еще продолжал быть самим собой. Разве что, быстрота реакции бы затупилась. Она вновь расхаживает по комнате. Оценивает её любопытным глазом. Резко подпрыгивает и усаживается на кухонный стол. Вопрос, как выстрел. Неожиданный. Как и всё, что сейчас происходило в этой комнате.
[indent=2,1] — С чего взяла? Может я психопат помешанный на извращенных рисунках? - надпиваю, смотря на неё исподлобья. Возможно, всё это походило на шутки. Но я не умел улыбаться. Я не умел добавлять в конце контрольное "шучу". Я говорил всё, что приходило мне на ум. И от этого меня еще больше боялись. В наше время, правду недооценивают. Фраза за фразой. Она меняла тему на другую, словно даже не хотела знать, что я на самом деле думаю касательно любого её вопроса. Профессия. Татуировка. Возможно, я бы продолжил, углубляясь в детали моей мрачной рутины, но она заставила меня решиться дара речи. Мой рот приоткрылся, но не издал звука. Она скрутилась на столешнице, обнажая свои ребра. Теперь к описанию добавилась еще одна не малозначимая деталь: перо. Кажется, это было что-то еще, что нас объединяло. Чернила под кожей. Птицы. Наверное, осознав, что майка была слишком высоко задрана, она быстро опустила гладкую ткань. Я откашлялся и запил сухость во рту виски. Почесав за ухом, я как-то неуверенно сделал несколько шагов к ней, разбавляя тишину своим баритоном:
[indent=2,1] — Так... когда ты собираешься возвращаться обратно в свою Англию? - возможно, мне стоило задавать больше бессмысленных вопросов, чтобы она расслабилась? Дать возможность ей говорить, думая, что мне это и вправду интересно. Тогда она перестанет дергаться, перестанет делать необдуманные поступки, которые с каждым новым действиям сводили меня с ума. Я терял контроль над собой и это новое ощущение могло всё разрушить.

[indent=2,1] Когда ты теряешь интерес к своей собственной жизни, то невольно начинаешь интересоваться другими. И не потому что у тебя вызывает экстаз знания о том, что любит прятать на чердаке убитая серийным маньяком девушка; не потому что шкатулка с девчачьими побрякушками может стать полезной; не потому что ведение дневника дело благородное. Просто потому что прерванная жизнь предоставляет тебе возможность дописать концовку, которая складывается с этих самых деталей. Ты получаешь новую игрушку, пазл. Выворачивая каждый кусочек рубашкой вверх, ты открываешь новую картинку. Одна краше другой. И чем больше элементов соединяется в одну полноценную картинку, тем ближе ты приближаешься к разгадке. К открытию загадочного конца. За исключением того, что ты уже не ребенок, который ищет подарки у Новогодней ёлки. Ты взрослый мужик, детектив, а пазлы — это горы трупов.
[indent=2,1] Если бы не работа, то я бы сошел с ума. Я бы пил. Каждую минуту своей жизни. Я бы не смог патрулировать районы Сан-Франциско и рассказывать пьянчугам, что так делать нельзя, когда от самого несло спиртом. Меня бы могли давно уволить, но в какой-то момент я понял, что умею неплохо разбираться в чужих жизнях. Живым это не нравилось. Никому не нравится, когда ковыряются в его грязном белье. Что же касается тех, кто давно не был с нами... ну, даже если очень хорошо попросить, то они вряд ли ответят. Works for me. Медленно, но плавно я переквалифицировался из обычного полицейского в детектива. Большинство патрульных выдохнули с облегчением. Теперь они перестанут спорить "кто в этот раз будет напарником Коула". Мало кто звал меня по фамилии. Вашингтон был мой отец. Уважаемый мистер Вашингтон. Я — древесный уголь, как утверждает антропонимика. Сажа и грязь на его ладонях. В какой-то момент работа стала частью меня. Или я стал частью работы. Подозревающий взгляд стал делом привычки. Я и не заметил, что стал смотреть так на каждого прохожего, на продавщицу кофе или ребенка в коляске, на автомат со снеками или телевизор. И понять, что в этом взгляде может быть нечто не_нормальное казалось мне странным осуждением.
[indent=2,1] Возраст. Очень уместный вопрос, который с первой нашей встречи стал костью в моем горле. Точнее, такую форму он приобрел со стечением череды обстоятельств. Всё было бы типичным и обыденным: я — обычный мужик сорока лет, она — милая, юная нимфеточка из квартиры этажом ниже. Изредка здоровается и спрашивает "как Ваше самочувствие?", втайне надеясь, что я вскоре сдохну. Потому что никто не любит скрягу-копа из квартиры №15. Но, нет. Это не наш сценарий. В нашей ситуации возраст — стал неким отягощением. Необъяснимая связь, которую впутывала она между нашими судьбами заставляла меня напрягаться. Я не мог оборвать эту нить. А может и мог, но почему-то не хотел. И до последнего списывал это на своё равнодушие. Главное, чтобы оно не превратилось в равно противоположное чувство.
[indent=2,1] Смотрю на дно стакана. Есть что-то в цвете янтаря волшебное, правда? Или я просто пьян и в моей голове уже начинается невероятная вакханалия? Чтобы не углубляться в вопрос появления такого цвета, я быстро (на сколько это было возможным для уставших глаз) поднял взгляд на девушку. Любопытство. Вот что я увидел в её изумрудных. Но этого любопытства была не так много как страха. Страха того, что ответ может стать инструментом для уничтожения наших встреч. Кажется, я впервые фыркнул и едва заметно ухмыльнулся. Привлек стакан к губам, чтобы подавить наступившую сухость и когда уже вознамеривался отвечать она зачем-то продолжила. Думаю, что страх её всё-таки одолел.
[indent=2,1] Вновь на лице радужная улыбка. Она тянет свою хрупкую руку и просит показать рисунки. С чего вдруг? Это мой дневник. Моё сокровенное и личное. Нечто, что девочки-подростки хранят под семью замками в своей розовой комнате. Я посмотрел на рыжую скептично. Слегка наклонившись в сторону я потянулся к тумбочке, на которой лежал мой блокнот. Повиляв рукой, я ухватился в итоге за горлышко бутылки, которую она оставила рядом и всучил её девушке в ладонь, чтобы та перестала быть такой одинокой.
[indent=2,1] — Лучше прикончи эту бутылку. Поверь, это не лучшее, что можно делать на ночь маленьким девочкам.[float=right][/float] - я мигом осушил стакан и поднес его к рукам Пруденс. По-моему, она недовольно вздохнула и начала рассказывать какую-то печальную историю своей жизни. В ходе монолога, она поднесла свой стакан к бутылке виски, но я мгновенно накрыл его рукой. Чтобы не перебивать её, я издал лишь несколько цокающих звуков языком и покачал отрицательно головой. Её стакан я заменил на свой и кивающим жестом дал понять, что если кто-то и будет кончать сегодня, так это я. И к сожалению, только эту бутылку. И снова ей это не понравилось, но она еще слишком плохо знала меня, чтобы как-то возразить. К тому же, мы были на моей территории. Остатки пойла оказались в моём стакане, а она как раз закончила. Складывалось ощущение, что вся её жизнь — это какой-то детектив. — Муж-тиран, в школах убийства. В Англии вообще есть что-то нормальное? - произнес мысли вслух и сделал глоток. От неё повеяло флюидами. Её фраза и снова эта тишина. Кусает губы, улыбается. Я не свожу с неё глаз, пристально наблюдая. Вновь своим подозреваюшим, недоверчивым. Только сейчас я заметил, что красные неоны от барной вывески потрясающе ложатся тенью на черты её лица, а волосы делают еще более пламенными.[float=left][/float]
[indent=2,1] Она спрыгивает со столешницы и ступает кошачьими шагами ко мне. Не могу понять "куда?", "зачем?". Мои профессиональные навыки начали меня предавать. Кажется я стал тяжелее дышать, а потом и вовсе перестал, когда она остановилась. Я смотрел вперед. Боковым зрением на неё. Слышу вопрос словно это был и не шепот вовсе. Сглатываю, но, отнюдь, не алкоголь. А собственную борьбу с самим собой. Опускаю голову, смотрю в обшарпанный паркет, на её пушистые тапочки, вдох-выдох и теряюсь в зеленых, коварных глазах. Она была похожа на лисицу. А я, взрослый и самостоятельный мужик, на кролика.
[indent=2,1] — Я не сплю. Я вижу сны. Поэтому, где я буду это делать — мне не важно. Хоть в кресле. Хоть прямо на полу. - я не отвечаю на её вопрос. Увиливаю, стараясь как можно скорее вернуть соседско-приятельскую обстановку. Подношу стакан с жидкостью ко рту, надпиваю и слизываю остатки с губ. — Мне 39. И я бы мог стать тебе отцом...
[indent=2,1] Виски кончилось. Я поставил пустой стакан на тумбочку, но не слишком ровно, от чего тот тут же упал. Мягкий ковер избавил нас от собирания осколков, но оглушил громким грохотом. Но, если честно, я его даже не заметил. Перед моими глазами стояла картина того злосчастного дня. Раннего утро, когда я держал на руках свою дочку и всё еще был папой. И поздняя ночь, когда я понял, что больше им не являюсь.

[indent=2,1] Знаешь почему я жил в этой крохотной квартирке, в оживленной части города, которая была похожа на Нью-Йорк с его муравейником? Знаешь почему ограничился матрасом, не добавил в комплект к креслу диван, не закупил коньячный набор, бокалы, рюмки и другие специальные виды посуды и бытовой техники? Потому что это был самый простой способ разделить моё прошлое от текущей жизни. Мне хотелось избавиться от комфорта, от теплоты и уюта. Раньше его было слишком много. Начиная от придверного коврика с гостеприимным словом "Welcome" и не заканчивая кучей декоративных фигурок, собирающих пыль. И это счастье, что эту самую пыль есть кому собирать. Поэтому мои стены были голыми, а на полках... что ж, кажется, даже полок не было. Счастья не было. Это серое и угрюмое помещение, на самом деле, приносило мне больше радости, нежели какой-то семейный, обустроенный мебелью дом. Мне приходилось наведываться в подобные по работе. Только для того, чтобы лишить проживающих внутри людей подобного счастья. Они напоминали о прошлом. Ковыряли всё еще свежие раны, с которых изо дня в день сочилась кровь. А я был диким животным, которое вылизывало эти раны, не подпуская к себе никого, кто мог бы помочь с лечением. Я не доверял людям. Я мог рассчитывать только на себя. Но какой прок от меня?
[indent=2,1] Ты права, девочка. Я не твой отец. Я им уж никогда не стану. Это счастье было подарено мне давно. И так безжалостно отобрано. Я сделал всевозможное, чтобы не вспоминать о тех днях, когда моей мимике лица была знакома улыбка, а ты своим появлением, своими словами заставила меня вернуться в далекий 2005 год. Хмурое утро. Тучи затягивают Сан-Франциско и весь день льет как из ведра. Я впопыхах собрал чемодан и натянул форму. Моя красавица-жена ждала меня у порога с малышкой на руках. Сжимала крафтовый пакет с обедом и качала мою грудную дочку. Краткий поцелуй, будничное "пока, увидимся вечером", в которое ты не вкладываешь смысла и торопишься бежать по асфальтированной дорожке к своему автомобилю. Ты не ждёшь беды, потому что уверен, что самое страшное происходит с другими. А страшное начинается тогда, когда этим другим оказываешься именно ты. Потираешь виски, надеясь, что гора бумаг кончится. Ждёшь шесть часов вечера и надеешься, что сегодня Лорел наконец разберет коробку с вещами для спальни. Тебе ведь уже надоело спать на матрасе. Забираешь пальто с вешалки и поправляешь воротник, прощаясь с напарником. А со спины тебя приветствует два федерала. Напряженный взгляд их лиц, каменное сожаление и убийственная вступительная речь позволяющая твоему воображению внести в список смертников всех друзей и знакомых. Всех, но не их. Не твою чудесную семью. Тогда я впервые в своей жизни истошно рыдал.
[indent=2,1] Когда я вернулся в дом, кухня была усеяна запахом яблочного пирога и корицы. Кровать в спальне была собрана, а на постели лежала записка пропитанная запахом её помады со словами: "Надеюсь это тебя осчастливит. Но не настолько насколько смогу это сделать я. Люблю." Ноги подкашивает. Хватаешься за что-то близ стоящее, чтобы не потерять равновесие. Сжимаешь рукой деревянную ножку детской колыбели. Смотришь на неуклюже раскинутое одеяло. Вглядываешься в пустоту, а по щекам текут слезы.

из тела моего что-то выпало, ничто не стало взамен, осталась на его месте одна лишь пустота.
из-за этого тело было неестественно легким,
звуки лишь пропадали в пустоте.
[indent=2,1] Я вновь стою посреди своей комнаты. Слизываю с губ вкус виски, смотрю как красивая молодая особа крутиться вокруг меня. Она совсем выжила из ума? Что она здесь забыла? Высокая, стройная, с потрясающей улыбкой и взглядом, который может варьироваться от нагло-искусительного до беспардонно нежно-невинного. Наверняка, она уже успела обзавестись десятком поклонников. И тем не менее, я её еще ни с одним не видел. Выдыхает в мою шею, заставляя волоски наэлектризоваться, а кожу превратиться в россыпь пузырей.
[indent=2,1] — К счастью. - говорю шепотом, вырывая её мысль из головы. Наши взгляды встретились и снова произошло нечто необъяснимое. Беспрекословное понимание. Она медленно шла обратно в глубь комнаты, приближаясь к спальному месту. Остановилась у самого матраса, взмахнула руками и элегантно опустилась на перину. Только взглянув на неё, мне жутко захотелось оказаться рядом. Почему-то сейчас качество моей давней покупки требовало немедленного оправдания. Но я нашел в себе силы удержаться. Вместо этого, схватился за спинку стула и протащил его поближе к Прю. Пока усаживался, мысленно хохотнул с её английского юмора, а потом крайне быстро напрягся. Вопрос, который мне не задавали уже крайне давно. С того самого момента, когда я решил не обзаводиться связями и знакомствами. Я почесал затылок и уперся локтями в колени. Мой взгляд был туманным и направлен в сторону окна. Наступила привычная нам тишина. Было слышно только шорохи от мнущегося одеяла под её телом. А потом я тяжело вздохнул.
[indent=2,1] — Была. Семья. - захотелось закурить. Но сигареты так не кстати лежали далеко, чтобы я смог физически до них дотянуться. — Больше нет. - обычно на этом месте звучал вопрос "а что с ними случилось?", но Пруденс оставалась тихой. Не знаю почему, но я продолжал. Мною вновь овладели отголоски прошлого. — Мы как раз переехали в восточную часть Сан-Франциско. Пригород. Идеальное место, чтобы начать жизнь с ребенком. Свежий воздух, много зелени и улицы кишат детскими голосами. Игрушки валялись повсюду. В каждом соседнем дворе летний бассейн, велосипеды... Я много работал. Тогда мне нужно было показать себя во всей красе, чтобы получить повышение. А Лорел... разумеется, она сидела с Лилли. Лиллиан... - имя пеплом прошлось по языку. Я замолчал и сглотнул. — Моя дочка. - объяснил, но уверен, что она и так поняла. Я замер. Перед глазами сотни картинок, целый семейный фотоальбом. Когда он закончился на надгробной плите, меня словно выбросили на сушу. — Они разбились. Ехали по бульвару Ветеранс пока не столкнулись с грузовиком. Ублюдок пытался сбежать от федералов. Шел дождь, дорога была скользкой. Словно всё спланировано. Пуф. И ничего нет.[float=left][/float] - мои глаза стали стеклянными. В комнате тишина. Я ждал, что она вновь шелохнется или скажет типичное "мне жаль", но ничего не происходило. Я посмотрел на матрас и только сейчас до меня дошло, что девушка, свернувшись калачиком, смотрела в противоположную от меня сторону. Вполне вероятно, что она заснула сразу же как задала вопрос. Такой вариант меня даже порадовал. Наверное, всё что было сказано мною — лишняя какофония наших отношений. Я аккуратно поднялся со стула, не позволив ему заскрипеть, и прошел к тумбочке с сигаретами. Последняя. Дым выжигает легкие, но это приятнее, чем воспоминания, которые пожирают душу. Вывеска бара погасла и моя комната наполнилась полумраком. Я оставил окурок в пепельнице и выключил тускло горящую лампу. Пруденс пошевелилась, обхватив свои локти руками. Я наблюдал за ней какое-то время, а потом достал из единственного комода единственный плед. Подойдя к матрасу, я осторожно накрыл её куском полотна. Мои руки инстинктивно потянулись к волосам. Я убирал пряди с лица, которое в них утонуло. А потом она обхватила руками моё запястье. Несколько минут я стоял, упершись коленом в другую половину матраса, неподвижно. Но затем сдался. Моё разбитое тело рухнуло рядом с сопящей девушкой. Той, которая всего за несколько дней перевернула мою жизнь с ног на голову.